Z – значит Захария - О`Брайен Роберт К.

Вскоре мистер Лумис выяснил, что проект включал в себя не только конструирование пластикового защитного костюма. Что толку наделять солдата костюмом, если он не сможет дышать окружающим воздухом или пить воду? (Пищевые рационы, так же как и целые ящики с продовольствием, можно заворачивать в новоизобретённый пластик.) Но профессор Килмер уже начал разработку видоизменённого пластика — тонкой, слегка пористой мембраны, через которую можно было бы отфильтровывать воду. Работало это так: чем грязнее вода, тем меньше её оставалось после обработки, но конечный продукт был вполне пригоден для питья; фильтр не пропускал радиоактивные частицы. Потом они разработали подобную же мембрану для воздуха. Это было труднее, потому что после фильтрации чистый воздух нужно было собрать и в сжатом виде заключить в баллон. Но они справились и с этой задачей, изготовив компактное устройство, которое человек мог бы носить с собой и управляться с ним при помощи ручного насоса.

Тут я сообразила, что именно эти вещи мистер Лумис и принёс с собой: зеленоватый костюм, в котором я увидела его в первый раз; баллон со сжатым воздухом на спине; водяной фильтр и запас очищенной воды находились в тележке. Палатка, естественно, тоже была изготовлена из той же ткани, что костюм и чехол для тележки.

Всё это были опытные образцы, которые они сконструировали в лаборатории как раз перед началом войны. Они послали отчёт в Вашингтон, и из Пентагона должна была прибыть испытательная команда. После этого можно было приступать к промышленному изготовлению этих изделий на фабриках по производству пластмассы и синтетических тканей, разбросанных по всей стране.

Но команда из Пентагона так и не добралась до лаборатории. Они опоздали. Война началась и закончилась до того, как хотя бы один солдат получил свой защитный костюм, уже не говоря о гражданском населении.

В ночь, когда начались бомбардировки, мистер Лумис задержался в лаборатории допоздна. Он слышал новости по радио и решил оставаться в защищённом скальной породой помещении, во всяком случае, до того времени, когда станет ясно, чем всё закончилось. Еды у него было вдосталь — по большей части армейские пайки из сублимированных продуктов (они остаются пригодными в пищу неопределённо долгое время), потому что в лаборатории тестировали пластик для упаковки провианта. Профессора Килмера в тот вечер там не было — он вернулся в Итаку, и мистер Лумис больше никогда его не видел.

Итак, мистер Лумис остался в лаборатории один с единственным на земле противорадиационным костюмом и фильтрами для воздуха и воды.

Он тоже слышал, как одна за другой отключались радиостанции. И всё же он верил, что где-то, в местах, подобных их лаборатории, возможно, остались выжившие. Военно-воздушные войска, кстати, должны были располагать несколькими обширными убежищами, укомплектованными так, что люди в них могли бы прожить несколько месяцев. Вот только даже если они и были живы, выйти наружу они не могли. А мистер Лумис мог.

Он оставался в лаборатории три месяца — всё надеялся, что уровень радиации за скальными стенами снизится, но этого так и не случилось. Тогда он предпринял серию экспедиций. Поначалу это были короткие вылазки. Костюм был всесторонне испытан в лабораторных условиях, и считалось, что он защитит от радиации любого уровня, предусмотренного в существующем измерительном оборудовании. Однако в полевых условиях его опробовать так и не успели; поэтому мистер Лумис действовал осторожно — и хорошо, что он подошёл к этому ответственно. Его первым побуждением было сесть в машину и отправиться в Итаку, ближайший большой город. Прежде чем сделать это, он измерил радиоактивность внутри машины с помощью взятого из лаборатории счётчика Гейгера. Обнаружилось, что уровень радиации внутри автомобиля в десять раз выше, чем уровень радиации снаружи: похоже, металлический корпус отражал радиацию внутрь с шести сторон, создавая более высокий уровень её концентрации, чем можно было предвидеть. Словом, радиация в машине была опасно близка к теоретической границе того, от чего мог защитить костюм. Поэтому мистер Лумис решил не рисковать.

После этого он испробовал сотни автомобилей, и с ними всё обстояло точно так же — как он сказал, они были слишком «горячи», чтобы пользоваться ими без риска. Даже мотоциклы — и те были опасны. С велосипедами дело обстояло чуть лучше, но ехать на велосипеде в мешковатом пластиковом костюме трудно. Закончилось тем, что он решил идти пешком, а припасы и пожитки сложить в тележку, которую сам смастерил из велосипедных частей и большого фанерного ящика. Чехлом служил кусок всё того же полаполия.

Первое большое путешествие мистер Лумис совершил на запад, где, как он знал, должен был находиться подземный командный пост военно-воздушных сил. Он сверился по карте, вычислил, какое расстояние должен проходить каждый день, сколько времени займёт путь и сколько сублимированного провианта ему надо взять с собой. Он был уверен — ничего съедобного по дороге он не найдёт; в самом подземном командном бункере еда наверняка есть, но рассчитывать на неё не стоило.

Он отыскал базу ВВС — забаррикадированную, обнесённую стенами; знаки «не приближаться!» начинались за несколько миль от объекта. Глазам пришельца представилось ужасающее зрелище, настоящая бойня. По-видимому, люди, размещённые в казармах снаружи, попытались пробиться в убежище, к ним присоединились местные гражданские, и во время боя в ход пошли гранаты. Повсюду валялись трупы, нигде ни живой души. Мистер Лумис попытался воспользоваться подъёмником, но тот не работал. Взяв ручной фонарик, он слез вниз по вертикальной стальной лестнице, проходившей рядом с шахтой подъёмника. Всё, что находилось ниже первых десяти ступеней, тонуло во тьме.

Спустившись на девяносто ступеней, мистер Лумис попал на собственно командный пункт. Большое овальное помещение с картами на стенах, письменными столами, телефонами, компьютерами практически не пострадало. На столах простёрлись мёртвые тела троих мужчин в военной форме; около каждого валялась заряженная винтовка. Однако эти люди не были застрелены. По мнению мистера Лумиса, они погибли от удушья: единственным источником воздуха для них были резервуары с кислородной смесью, но кто-то где-то в запутанном подземном лабиринте вывел из строя вентиляционные насосы.

Мистер Лумис, правда, придерживался мнения, что рано или поздно этим и должно было кончиться. Дело в том, что подземные автономные убежища, как это, так и прочие по всему миру, рассчитаны на определённый отрезок времени; то есть запасов воздуха и воды должно хватить на три месяца, полгода, год — в зависимости от предположений относительно того, когда на поверхности вновь станет безопасно — и на этом конец.

А безопасно так и не стало.

Всё это мистер Лумис рассказал мне после ланча, лёжа в постели Дэвида. Я видела, что ему очень хотелось поделиться своими воспоминаниями, но рассказ его утомил. Закончив, он протянул руку к стакану с водой, который я поставила на поднос с ланчем, однако стакан был пуст. Я забрала посуду на кухню, наполнила стакан водой и понесла его обратно в комнату больного. Но по дороге я кое-что вспомнила, и во мне разыгралось любопытство.

Я подала своему гостю воду и спросила:

— Кто такой Эдвард? — Это имя он произнёс в бреду, когда впервые увидел меня в палатке.

В следующую секунду мне показалось, что с ним вот-вот случится приступ давешней болезни: глаза его стали дикими, как будто он увидел призрак; пальцы, державшие стакан с водой, разжались, и стакан упал на пол. Услышав звон разбившегося стекла, он встряхнул головой, и глаза его прояснились. Однако он продолжал смотреть на меня недвижным взглядом.

— Как ты узнала об Эдварде?

— Когда вы впервые увидели меня, там, в палатке, вы назвали меня Эдвардом, — объяснила я. — Что с вами? Вам плохо?

Он расслабился.

— Нет, это я просто от неожиданности. Так звали одного парня, с которым я работал в лаборатории доктора Килмера. Не знал, что упомянул его имя.